Читать интересную книгу Дом глав родов Дюны [= Капитул Дюны] - Фрэнк Херберт

— Преподобная Мать, я искала в своих руководствах объяснение…

— Берегись руководств! — сколько раз в жизни Одрейд слышала и сама произносила эти слова? — Руководства порождают привычки.

Стрегги часто выслушивала наставления касательно привычек. У Бене Джессерит они, конечно, были — то, что другие считали «Типичным для Ведьм?» Но все признаки, по которым можно предсказать поведение, тщательно скрывались.

— Но тогда почему мы пользуемся руководствами, Преподобная Мать?

— По большей части для того, чтобы опровергать их. Кодекс предназначен для новичков, остальные применяются в начальном обучении.

— А история?

— Никогда не отвергай банальности исторических записей. Как Почтенная Мать, в каждый момент своей жизни ты будешь заново познавать историю.

— Правда — пустая чаша.

Страшно гордится тем, что помнит этот афоризм.

Одрейд подавила желание улыбнуться.

Стрегги — просто сокровище.

Это было мыслью-предостережением. Некоторые драгоценные камни можно классифицировать по их дефектам. Эксперты выявляют дефекты камня. Скрытые недостатки. То же происходит и с людьми. Их часто узнаешь по их недостаткам. Сверкающая поверхность говорит немного. Чтобы узнать человека, нужно заглянуть в глубину и увидеть там тайные трещины и пятна. В этом истинная ценность бриллианта. Чем был бы Ван Гог без таких недостатков?

— Комментарии внимательных циников, Стрегги, то, что они говорили об истории — вот что должно направлять тебя до Агонии. После ты сама себе станешь циником и сама будешь определять для себя ценности. Сейчас история называет тебе даты и рассказывает о том, что что-то произошло. Почтенные Матери выискивают это что-то и разбираются в предрассудках историков.

— И это все?

Глубоко задета. Почему они тратят на это мое время?

— Многие исторические труды бесполезны в силу своей необъективности и предрассудков историков. Они были написаны, чтобы угодить той или иной правящей могущественной группировке. Подожди, пока твои глаза откроются, дорогая. Мы — лучшие из историков. Мы были там.

— И моя точка зрения будет изменяться с каждым днем?

Сказано человеком, весьма склонным к самоанализу.

— Это тот урок, который Башар завещал нам не забывать. Прошлое пересматривается с точки зрения настоящего.

— Я не уверена, что мне это понравится. Преподобная Мать. Так много моральных решений.

О-о. Эта драгоценность видела самую суть и высказывала свои мысли, как истинная Бене Джессерит. Среди темных пятен и трещинок в Стрегги были чистейшие грани.

Одрейд искоса взглянула на задумчивую послушницу. Очень давно Сестры постановили, что решения в вопросах морали каждый ищет сам для себя. Никогда не следуй за направляющим, не задавая вопросов. Вот почему моральные и нравственные условия воспитания молодых имели такое большое значение.

Вот почему мы предпочитаем брать в общину юных Сестер. И быть может, именно поэтому в сознании Шианы сказался недостаток морали. Мы приняли ее слишком поздно. О чем так тайно она говорит с Дунканом на языке жестов?

— Всегда легко распознать нравственное решение, — сказала Одрейд, — Они появляются, когда отбрасываешь личные интересы.

Стрегги посмотрела на Одрейд с почтением:

— Какую же для этого нужно иметь смелость!

— Не смелость! Ни даже отчаянье. То, что мы делаем, естественно — в самом глубоком значении этого слова. Это делается потому, что другого выбора нет.

— Иногда, говоря с вами, я чувствую себя невежественной, Преподобная Мать.

— Великолепно! Это начало мудрости. Существуют разные виды невежества, Стрегги. Самое низкое — следовать собственным желаниям, не размышляя. Иногда мы делаем это неосознанно. Оттачивай свою чувствительность. Осознавай то, что обычно не осознаешь. Всегда спрашивай себя: «Чего я пытался добиться, делая это?»

Они перевалили через последний холм перед Элидо, и Одрейд на мгновение окунулась в воспоминания.

Позади кто-то пробормотал:

— Вот и море…

— Останови здесь, — приказала Одрейд, когда они приблизились к широкому повороту, откуда было видно море. Клэрби знал это место и был готов к приказанию Одрейд. Одрейд часто просила его останавливаться здесь. Он затормозил именно там, где нужно было Преподобной Матери. Было слышно, как позади затормозил автобус, а громкий голос позади воскликнул:

— Вы только посмотрите!

Элдио лежал по левой стороне от Одрейд, довольно далеко в долине: хрупкие изящные дома, некоторые поднимались над землей на тонких трубах, и ветер летел между ними и под ними. Элдио находился гораздо южнее, в низине, и климат здесь был жарче. Маленькие ветряные мельницы с вертикальной осью шелестели крыльями возле домов — они снабжали общину энергией. Одрейд указала на них Стрегги:

— Мы ввели их, чтобы не зависеть от сложных технологий.

Произнося эту фразу, она повернулась направо. Море! Чудовищно уменьшившийся клочок его былого величия. Дитя Моря мгновенно возненавидела это зрелище.

С моря поднимались теплые испарения. Вдали неясными пурпурными силуэтами вырисовывались горы. Одрейд заметила, что Контроль Погоды создал ветер, чтобы привести в движение соленый воздух. В результате море пенилось белыми барашками, набегающими на галечный берег.

Одрейд вспомнила, что когда-то по берегу тянулась цепочка рыбачьих деревень. Теперь, когда море отступило, деревни оказались гораздо выше берега на склонах окрестных холмов. Когда-то деревни были ярким мазком на картине морского пейзажа. Теперь большая часть их населения была втянута в новое Рассеяние. Те же, кто остался, построили подобие маленькой железной дороги, позволяющей доставлять лодки к берегу.

Она одобряла это: консервация энергии. Внезапно вся ситуация предстала перед ней в довольно мрачном свете — словно бы она вновь увидела Старую Империю, где люди просто ожидали смерти.

Сколько пройдет прежде, чем умрут и эти общины?

— Море так мало!

Голос раздался позади нее. Одрейд узнала: клерк из Архивов. Один из проклятых шпионов Белл.

Подавшись вперед, Одрейд похлопала Клэрби по плечу:

— Отвези нас на ближний берег — вон на тот пляж внизу? Я хочу поплавать в нашем море, Клэрби, пока оно еще не исчезло.

Стрегги и еще две послушницы присоединились к ней, нырнув в теплые воды маленького залива. Остальные разбрелись по берегу или наблюдали за странной сценой из машины и автобуса.

Преподобная Мать, плавающая обнаженной в море!

Одрейд чувствовала вокруг воду, придававшую ей сил. Ей нужно было поплавать: ей еще придется принять важные решения.

Какую частицу этого последнего великого моря они смогут сохранить в последние дни жизни планеты? Пустыня наступала — пустыня, в которой не было больше ничего, как когда-то на Дюне. Если преследователь даст нам время. Угроза была близка, а пропасть глубока. Будь проклята эта способность. Почему я должна знать это?

Медленно, медленно Дитя Моря и мерное покачивание волн помогли ей восстановить равновесие. Это водное пространство было одной из главных проблем, значительно более серьезной, чем разбросанные по планете маленькие моря и озера. Отсюда испарялось большое количество влаги. А это порождало новые нежеланные изменения. Да, это море все еще кормило Дом Собраний. Это была дорога, служившая для перевозки и связи. Морские транспортные средства были наиболее дешевыми. Энергозатраты были достаточно весомым аргументом. Но море исчезнет. Так будет. Целой популяции придется сменить место жительства.

В ее размышления снова ворвались воспоминания Дочери Моря; они не позволяли рассуждать трезво и безэмоционально. Как скоро должно исчезнуть море? Таков был вопрос. И от его решения зависели неотвратимые переселения.

Лучше бы это произошло скорее. Боль, оставшаяся в прошлом, мучает меньше. Нужно разобраться с этим!

Она подплыла к отмели и взглянула на озадаченную Тамалан. Одеяние Там было влажным от морских брызг.

— Там! Уничтожьте это море так быстро, как только возможно. Пусть Служба Погоды разработает план быстрого осушения. После обычных уточнений я приму окончательный план.

Тамалан молча отвернулась и пошла прочь. Она жестом предложила Сестрам следовать за ней, всего один еще раз бросив взгляд на Преподобную Мать. Смотри! Разве я была неправа в том, что взяла с собой нужных специалистов?

Одрейд выбралась из воды. Под ногами ее поскрипывал сырой песок. Вскоре здесь будет только сухой песок. Она оделась, не дав себе труда вытереться. Одежда не слишком хорошо сидела на ней. Но сейчас это было безразлично; она пошла по полоске берега — прочь ото всех остальных, стараясь не смотреть на море.

Воспоминания должны оставаться воспоминаниями. Воспоминаниями, которые извлекаются из глубин памяти только для того, чтобы вновь ощутить пережитые когдато радости. Никакая радость не может длиться вечно. Все преходяще. «И это пройдет» — вот слова, которые могут быть применены ко всему сущему.